Редкие акции протеста, которые еще возможны в России в 2025 году, – это одиночные пикеты. Даже за них в лучшем случае задерживают и штрафуют, в худшем – судят и отправляют за решетку. И хотя последние массовые акции протеста в России прошли еще в 2022 году, россиян регулярно судят за антивоенную позицию. По состоянию на август 2025 года известно более чем о тысяче фигурантах антивоенных дел, свыше 300 из них – в заключении.
Российские власти последовательно подавляют протесты уже давно, и это дало плоды. Только за последние десять лет, по данным "ОВД-Инфо", более 600 человек стали фигурантами уголовных дел за участие в уличных акциях. Большинство этих дел связаны с массовыми протестами 2021 года: жители десятков городов вышли на улицы и площади после того, как Алексей Навальный после отравления вернулся в Россию.
В общей сложности сейчас, по подсчетам правозащитников, более 3700 человек подвергаются преследованиям по политическим мотивам – в эту статистику входят и те, кто протестовал на улице, и те, кто написал антивоенный пост, и многие другие. Более 40% из них находятся в заключении.
Как именно россияне-противники войны в Украине выражают свое несогласие с режимом? Что помогает им не сдаться? "Настоящее время" рассказывает истории тех людей, которые продолжают протест, даже оставаясь в России, и тех, которые в итоге все-таки были вынуждены покинуть страну.
"Поддерживать тех, кто против войны, но не может уехать". Уголовное дело, протесты за границей и донаты Украине
Иван Лосев родом из Читы. Его неоднократно штрафовали по административной статье о дискредитации армии (статья 20.3.3 КоАП) за несколько сторис в инстаграме – в том числе за пересказ сна о президенте Украины Владимире Зеленском.
Позже против Ивана завели уголовное дело о повторной дискредитации российской армии (часть 1 статьи 280.3 УК) и приговорили к штрафу в 120 тысяч рублей.
"О том, что на меня завели уголовное дело, я, естественно, не знал, – рассказывает Иван. – Ко мне в квартиру, на работу и в дом родителей вломились три отряда силовиков. Всем, чем только можно было, пытались выломать дверь. Самое интересное: я даже не сразу понял, что ко мне в квартиру кто-то ломится. У меня просто в тот момент соседка была – интересная женщина. Ей постоянно что-то нужно было, и она часто ко мне так же стучалась. Вот я, не подумав, и открыл дверь. И меня буквально снесли 15 эфэсбэшников с автоматами".
По словам Ивана, силовики пытались выбить у него признательные показания, искали "украинский след" и возможные переводы из-за рубежа. В Чите он владел сауной.
"Меня били, душили, чтобы получить пароль от телефона. Я прекрасно понимал, что пароль я свой сказать им не могу, потому что тогда они там точно что-нибудь да найдут. В итоге просто сказал, что пароль от телефона "все восьмерки". Надо понимать, что в Забайкальском ФСБ не самые умные люди работают, и они начали нажимать восьмерки, пока не заблокировали мне телефон сначала на сутки, а потом навсегда", – рассказывает Иван Лосев.
Он вспоминает, что блокировка телефона его немного успокоила: в первые дни полномасштабной войны в Украине он на эмоциях сделал несколько адресных переводов людям, пострадавшим от российских обстрелов, и опасался, что за это его могут обвинить по статье о госизмене (275 УК). По ней срок лишения свободы может достигать 20 лет.
Пока Иван находился в изоляторе временного содержания, его мать нашла адвоката. Тот посоветовал признать вину. В итоге дело рассматривали в особом порядке, а Ивана отпустили под домашний арест.
Сразу после завершения процесса Иван начал искать возможности уехать из России. Хотя, по его словам, были и мысли остаться: "Я всегда мечтал жить в Чите – делать из нее хороший, симпатичный город", – говорит Иван.
В итоге он перебрался в США. Туда с ним переехали и родители. Вся семья критически относится к российской власти, мать Ивана тоже штрафовали за дискредитацию армии – за лайк к картинке с оскорблением Владимира Путина и за лайк к записи о гибели мобилизованных.
Семь месяцев Иван провел в миграционной тюрьме, а в январе 2025 года получил убежище. В эмиграции он продолжает антивоенную деятельность: публикует посты в Инстаграме, выходит на акции протеста.
До переезда в США он некоторое время жил в других странах, в том числе в Израиле. Там участвовал в акции памяти Алексея Навального после его гибели, а также в антивоенных митингах 24 февраля.
"На меня постоянно подписываются украинцы. Я, наверное, этим горжусь. Тут встречаю россиян, которые переехали в начале 2022 года, выступают против войны и до сих пор не могут наладить контакт с украинцами. А у меня это как-то получается. Я получаю от них очень много сообщений о том, что я один из тех россиян, благодаря которым они окончательно не разочаровались в России", – делится Иван.
Он говорит, что в США продолжает поддерживать и связь с Россией. У него много подписчиков из родного региона: "Для меня это важно. Я все еще продолжаю думать, что я могу как-то воздействовать именно на бывших сограждан, именно на жителей Забайкалья, потому что мы с ними можем говорить на одном языке".
Сейчас Иван живет в Калифорнии. Там он тоже уже успел поучаствовать в акции протеста и помогает собирать деньги на дроны для Украины.
"Мой долг – хоть как-то помочь, хоть что-то сделать, потому что я никогда не был связан ни с чем военным. Я бы не смог быть таким смелым, как люди, которые вступают в РДК, легион "Свобода России", идут воевать за Украину. Но если можно как-то помочь тем, кто сегодня воюет, кто страдает от вторжения, я стараюсь отправлять хоть какую-то сумму".
Он понимает, что акциями войну не остановить, но считает важным выражать солидарность с Украиной и говорить с теми, кто не видит других антивоенно настроенных россиян из-за цензуры:
"Мне хочется поддерживать именно читинцев, которые против войны, но не могут уехать. И когда я вижу от них фидбек, я понимаю: да, я не смогу остановить войну, но если я могу поддержать своими текстами и антивоенных россиян, и украинцев, – то что-то у меня в этой жизни получилось".
"Что там опять твои либералы наснимали". Разговоры с коллегами и помощь с VPN
Герой этой истории Андрей (имя изменено) живет в России. В условиях, когда открытый протест стал невозможен, он действует осторожно – пытается влиять на взгляды окружающих через разговоры.
"У меня в подчинении чуть больше 50 человек. Большинство из них либо поддерживают войну, либо считают, что "не все так однозначно". С совсем ярыми "патриотами" я разговоров не веду – можно легко получить анонимку в службу безопасности. С остальными обсуждаю новости, пытаюсь как можно сильнее нивелировать эффект от пропаганды, разоблачаю для них самые яркие фейки", – рассказывает Андрей.
Он говорит, что старается задавать людям такие вопросы, "которые они должны задать себе сами". Саботирует внутренние сборы для российской армии, делится ссылками на видео ФБК, Майкла Наки, Ильи Шепелина, Маши Борзуновой:
"Из последних маленьких побед – познакомил работников с VPN и превратил руководителя крупного подразделения из воинственного "патриота" в сомневающегося. Теперь почти каждый день приходит смотреть, "чего там опять твои либералы наснимали".
Андрей понимает, что массовый протест в России в ближайшее время вряд ли возможен:
"Сейчас ты не уверен даже, не сдаст ли тебя сосед или коллега, с которым вы решите на перекуре обсудить обстановку в стране. Приходится признать с сожалением, что так мы будем жить, скорее всего, десятилетия, пока режим не даст слабину и не накопится критическая масса людей, недовольных властью. Сейчас этого нет. Для большого количества людей жизнь не сильно ухудшилась".
Свою миссию Андрей видит в том, чтобы поддерживать в окружающих способность к критическому мышлению и разрушать нарративы власти.
"Каждый раз, когда в разговоре с человеком ты понимаешь, что он "из наших", не поддерживает войну – ощущаешь, будто с тебя наручники сняли, – говорит Андрей. – Дышать легче становится, когда понимаешь, что ты тут не один такой, и хочется, чтобы таких людей стало больше. Хочется верить, что с такими людьми в будущем мы построим может и не Прекрасную Россию Будущего, но хотя бы Приемлемую Россию".
Стикер за мир и разговоры с односельчанами
Дмитрий тоже живет в России. Он уже отсидел срок по антивоенному делу, а сейчас продолжает выражать свою позицию, пусть и осторожно: ездит на машине, к которой приклеен стикер с призывом к миру. "Вроде пока спокойно езжу. Это все уже по инерции идет. Я когда-то много всего делал, вот и продолжаю", – рассказывает Дмитрий.
Он живет в небольшом селе. Говорит, что с негативом не сталкивался даже после освобождения:
"Много было таких: "Молодец, вернулся, ну давай". А недавно ко мне подошел СВОшник, вернувшийся оттуда по тяжелому ранению. Он меня знал до уголовного дела, был сотрудником местной администрации. Теперь инвалид. Подошел ко мне и говорит: "Слушайте, а вы правы были".
По мнению Дмитрия, людям не нужна победа, им нужен мир. При этом других стикеров, подобных своему, он на улицах не видел – думает, что люди просто запуганы.
"Это нагнетание страха, потому что запуганным обществом удобнее рулить, – уверен Дмитрий. – В тюрьме тоже такое было: когда нужно запугать камеру, какого-то безответного старшина отлупит, а все сидят, боятся".
Хотя доступных людям форм протеста в России почти не осталось, Дмитрий считает важным продолжать выражать несогласие – пусть даже в таких скромных и символических формах. Семья его в этом поддерживает.
"Я уверен, что уже большинство нашего общества разделяет мою точку зрения. Противоположная стала маргинальной. Противоположной точки зрения придерживается только 10% чокнутых людей, и именно поэтому наши "власти" – я их считаю оккупантами и не признаю – пытаются запугать общество. Общество у нас и так не шибко смелое, не шибко умное. Оно не развито. Оно в состоянии детского сада пока находится", – считает Дмитрий.
Как и Андрей, он не верит, что ситуацию в стране можно изменить в обозримом будущем. Открытый протест невозможен, политическая деятельность – тоже. По его словам, из оставшихся относительно безопасных форм остаются разве что анонимный онлайн-протест и символические действия "против всего плохого".
Письма политзаключенным и сувениры из Финляндии
Дарья активно участвовала в протестах еще в России. До 2022 года она жила в Петербурге. Потом уехала – сначала в Таиланд, а позже в Европу. Сейчас живет в Финляндии.
"Я уехала из-за репрессий, которые начались. Потому что про себя понимала, что молчать не буду. А сидеть в тюрьме не хотелось", – говорит Дарья.
В Таиланде она стала писать письма политзаключенным, а после переезда в Финляндию начала снова выходить и на антивоенные акции.
До эмиграции Дарья политзаключенным никогда не писала. До сих пор помнит: первым, кто ей ответил, был Игорь Барышников. Он сидит за "фейки" про российскую армию из-за постов в Фейсбуке.
"Потом как-то так получилось, что я начала писать больше. Если кого-то сажали или больше репрессивных законов принимали – значит, я увеличивала количество человек, которым я пишу – рассказывает Дарья. – Сейчас у меня 14 политзаключенных. Двое – украинцы. С ними связи практически нет, так как в СИЗО с февраля отсутствует цензор. Но я все равно пишу, чтобы это, может, как-то показательно было, и делаю им передачки через интернет-магазин".
Дарья признается: сначала стеснялась. Помогло то, что она увидела в интернете примеры писем: "Сразу написала пятерым людям. Первое письмо очень легкое. Ты спрашиваешь какие-то базовые вещи: чем увлекается человек, какая у него любимая музыка. Уже к третьему-четвертому письму становится немного тяжелее, потому что надо найти какие-то общие темы".
С некоторыми политзаключенными Дарья подружилась. Познакомилась с их родителями, созванивается с ними перед тем, как отправить передачки. Сейчас, например, через подругу передает родителям одного из заключенных сувениры из Финляндии.
В основном она отправляет письма через "Ф-письмо", но иногда пользуется и сервисом "Зонателеком". Выбирает адресатов по новостям – и старается писать тем, про кого меньше всего слышно.
Писать политзаключенным можно также через Prisonmail, если нужно оплатить отправку письма иностранной картой, или через "Весточку" – сервис от "ОВД-Инфо". Там можно либо выбрать, кому написать, либо отправить письмо случайному человеку. Там же можно найти информацию о том, как начать общение и на какие темы лучше всего писать.
Антивоенные выставки и пирожки в поддержку Украины
Антонина уверена: важно делать хоть что-то, даже находясь в эмиграции. Уже девять лет она живет в США. В России на акции протеста ходил ее муж, а она оставалась дома с ребенком – на случай, если мужа задержат.
После переезда они на время отошли от активной политической жизни: Антонина забеременела вторым ребенком и все внимание ушло на семью.
Но в 2021 году, после возвращения Навального в Россию, они снова "включились": стали активнее следить за новостями и участвовать в жизни российской оппозиции. А когда началась полномасштабная война, Антонина сама стала организовывать протестные акции.
Она собрала группу волонтеров – сейчас их около 20. Кто-то помогает постоянно, кто-то приходит только на акции. Самую первую провели на Аллее Звезд в Лос-Анджелесе и посвятили погибшим украинским детям.
На митингах волонтеры собирают деньги для Украины и пишут письма политзаключенным в России. Чтобы собирать пожертвования, участники придумывают разные форматы: кто-то вяжет игрушки, кто-то делает украшения и значки. Одна из волонтерок печет пирожки. Все это продается на акциях, а деньги переводятся в ВСУ, "Мемориал", ФБК и разные НКО.
"До убийства Навального на большие акции приходило и по 350 человек, а сейчас – где-то 120-150, – рассказывает собеседница Настоящего Времени. – Если мы устраиваем акцию только про написание писем, к сожалению, приходит еще меньше. Сами собираемся с волонтерами и тоже письма пишем. Мы к этому ответственно подходим: вот у нас список, допустим, из 60 фамилий. Мы пока всем не напишем, не расходимся".
Кроме акций, Антонина с командой организует выставки и спектакли. Они собирали антивоенные работы художников из Украины, России и Беларуси, живущих сейчас в США, а также организовали показ спектакля "Граница" про россиянина, который покинул страну из-за войны.
"Ментально я остался в России". Наблюдение на выборах, донаты "ОВД-Инфо" и ФБК
Альберт давно уехал из России, но продолжает поддерживать связь с родиной и участвовать в протестах – сейчас уже из Австралии, куда эмигрировал в 2011 году.
"Как минимум с 2000-х я был настроен очень оппозиционно по отношению к российской власти, – рассказывает он. – Тогда еще не было даже Навального как всероссийского, известного политика. Был Борис Немцов, "Эхо Москвы". Первое, что я сделал, – это пошел наблюдателем на выборы в Госдуму в 2007 году. А потом заметил Навального в ЖЖ. Он мне очень понравился. С тех пор являюсь сторонником Алексея и его команды".
Уже после переезда в Австралию Альберт несколько раз возвращался в Россию. В 2013 году он снова был наблюдателем – уже на выборах мэра Москвы, а в 2017 году работал волонтером в штабе Навального перед президентской кампанией.
Параллельно выходил протестовать – участвовал в акциях 2013 года и в антикоррупционных митингах 2018-го.
На момент начала полномасштабной войны Альберт был в России – он тогда жил на две страны. "У меня не было принято решения навсегда остаться в России. Но мне было комфортно, и я не собирался уезжать".
После 24 февраля 2022 года он уехал – сначала в Турцию, потом вернулся в Австралию.
В Турции Альберт участвовал в антивоенных акциях и благотворительном сборе средств для украинских детей. В Австралии продолжает выходить на протесты и регулярно донатит ФБК и "ОВД-Инфо". Иногда переписывается со знакомым, которого посадили за антивоенную позицию.
"В России у меня семья, близкие, друзья. Я поддерживаю связь с Россией. Знаю, многие, кто даже уехал недавно, уже полностью головой находятся в стране, в которой сейчас живут. Это не про меня. Я ментально полностью остался в России", – говорит Альберт.
Он признает, что не знает, насколько протесты за границей могут повлиять на ситуацию в самой России, но уверен: они важны – хотя бы потому, что помогают объединяться. А иногда все-таки приносят результат. Например, в начале 2025 года Австралия ввела крупнейший с 2022 года пакет санкций против России. По мнению Альберта, это стало возможным в том числе благодаря усилиям местных антивоенных активистов.
"Не нужно переоценивать протесты за границей, но и недооценивать то, что делают активисты там, тоже не надо. Это явно что-то меняет. Может быть, не прямо сейчас какой-то результат дает. Но это влияет даже на то, как ты сам к себе относишься. Потому что у каждого человека есть выбор: либо ты не делаешь ничего и мучаешься, и тогда гарантированно не получаешь никакого результата. Либо ты хотя бы пытаешься что-то делать. Если ты пытаешься, во-первых, ты можешь чего-то добиться, а во-вторых, сама попытка – это уже что-то благородное. Это позволяет лучше себя чувствовать. Ты можешь спокойно спать, зная, что делаешь все, что от тебя зависит".
